Как-то Людвиг Витгенштейн предложил такой эксперимент: представьте, что у вас и у меня есть по коробке. Я спрашиваю: «Что у тебя в коробке?» – и вы отвечаете: «Жук». Я говорю: «Вот классно, у меня тоже жук». И если мы оба не слишком-то интересуемся насекомыми, то вполне можем решить, что в наших коробках одинаковые жуки. А вот если захотим проверить, так ли это, что мы будем делать? Вероятно, скажем: «У меня здоровенный жук там, а у тебя?» – «У меня тоже здоровенный». Вроде бы по одному параметру совпало… Но что значит «здоровенный жук»? Для человека, который видел когда-либо южноамериканского жука-геркулеса, и для человека, который не видел ничего крупнее рогача, понятие о том, что значит «здоровенный жук», будет сильно отличаться. И хорошо, что жуков можно вытащить из коробки, поставить рядом и сравнить. А потом найти способ классифицировать их. А что если бы жуки водились только в закрытых коробках, видеть их могли бы только их владельцы, и то не целиком и краем глаза, – как бы мы говорили о них тогда? Представили? Вот и хорошо, теперь нет никакой нужды объяснять, почему описание и уж тем более классификация эмоций – одно из самых гиблых начинаний психологии.

Попыток классификации эмоций было бессчетное множество, и большинство разбивалось об эту «жучиную» проблему. Как классифицировать штуки, которые нельзя ни пощупать, ни померить, ни отделить четко одну от другой? Слова, которыми они описываются, имеют множество близких, но в то же время разных значений, что создает отличную почву для шуток. («Гоги, ты помидоры любишь?» – «Кушать да, а так – нэт»)
Однако разбираться с этим можно и нужно.

Совместными усилиями социальных психологов вроде Пола Экмана, этологов, эволюционных и когнитивных психологов (которым удивительно хорошо удаются красивые и симметричные схемки) было создано несколько разных классификаций базовых эмоций. Самой удачной, на мой взгляд, является «колесо эмоций» Роберта Плутчика.

Центральный круг на колесе – аффекты, средний – базовые эмоции, внешний – некоторые сложные эмоции. Чем дальше от центра, тем менее интенсивным является переживание. В центральной точке, где лепестки смыкаются, – полное спокойствие, эмоциональный ноль.

Итак, эмоции бывают базовые и сложные. Сложные эмоции получаются из базовых, базовые – из аффективно-поведенческих реакций на типичные ситуации (а вернее, на ситуации, типичные для наших гоминидных предков).

Альфрид Лэнгле, автор экзистенциальной теории эмоций, определяет аффект как непосредственное чувство, вызванное раздражителем. Он не длится долго – с исчезновением стимула почти сразу (или спустя недолгое «время затухания») исчезает и вызванный им аффект.

В отличие от аффекта, который является всего лишь психической реакцией на раздражитель и личностно еще не интегрирован, эмоция – это продукт «преломления» аффекта через призму субъективных ценностей. «Эмоция – это то, как человек переживает… то, что он воспринял из ситуации, – считает Альфрид Ленгле, – эмоция – это не реакция, а своего рода внутренняя речь». Путем «преломления» аффекта через призму базовых социально-биологических ценностей мы получаем социально-биологические базовые эмоции. Сложные эмоции в схеме Плутчика получаются путем сложения простых.

Воспринимайте эту таблицу не как Истинный и Непреложный Словарь Эмоциональных Проявлений, а как тренажер для развития эмоциональной компетентности.

1. ВНИМАТЕЛЬНО ПОСМОТРИТЕ НА ТАБЛИЦУ.
Допишите в нее недостающие, на ваш взгляд, варианты или исправьте предложенные. Подумайте, чем именно отличается ваш вариант от предложенного? Почему вы считаете, что он больше сюда подходит?

2. ПОВТОРИТЕ ЭТО ЖЕ УПРАЖНЕНИЕ В ПАРЕ ИЛИ В ГРУППЕ.
Вас может удивить, что те названия, которые вам кажутся подходящими, вызывают возражения и недоумение у других людей, или то, что кто-то настойчиво станет предлагать слова, которые, по вашему мнению, явно не подходят. Возможно, вы понимаете эти слова по-разному. Обсудите и попытайтесь выяснить, в чем конкретно заключается разница.

3. ВСПОМНИТЕ ЛЮБУЮ ЭМОЦИЮ, КОТОРОЙ НЕТ В ТАБЛИЦЕ.
Теперь подумайте, в какую ячейку ее лучше вставить? Чем эта эмоция отличается от всех прочих? Интенсивностью? Объектом, на который направлена? Чем-то еще?

Процесс выполнения упражнения позволит вам лучше разобраться в эмоциональном мире. А значит, не только лучше понимать чужие эмоции, но и осознавать собственные. Ведь, как сказал тот же Витгенштейн, «границы моего языка определяют границы моего мира».

Альберт Эллис, основатель рационально-эмоционально-поведенческой терапии, предложил когда-то простую и удобную формулу для описания того, как это «перемножение» происходит.

А х В = С,

где А – это активирующее событие, В – это наши взгляды и верования об устройстве мира, а С – это следствия (в нашем случае – сложная эмоция).

Сложная эмоция определяется тем, как мы эту ситуацию интерпретируем. Одни люди позволяют себе оказаться раздавленными «негативными эмоциями», а другие – нет. И это говорит не столько о том, что у них другие физиологически реакции, сколько о том, что они переживают эти реакции иначе.

Эллис делит верования на рациональные и иррациональные. Первые выражены в форме пожеланий и предпочтений: «Мне нравится, когда мне удается то, чем я занимаюсь». Вторые – в форме абсолютных требований: «Я должен добиваться успеха во всем, за что бы ни взялся». Одна и та же эмоция при «умножении» на рациональное верование оказывается неприятной, но вполне выносимой, а при «умножении» на иррациональное – пыткой.

Таким образом, здоровая негативная эмоция отличается от нездоровой лишь верованием, которое к ней применено.

Узнать иррациональное верование можно по нескольким типичным признакам (следите за внутренним диалогом!)

Абсолютное требование к себе: «Я всегда должен всем нравиться».

Сверхобобщение: «Мне никогда ничего не удается».

Драматизация: «Это невыносимо! Я этого не переживу!»

Абсолютное требование к миру: «Такого не должно было случаться! Никогда!»

Катастрофицирование: «Не сдал отчет вовремя – теперь меня точно уволят, другую работу я не найду, денег не будет, через месяц меня вышвырнут из квартиры…»